Реховот 8. Дом Михла и Хавы Луцки
Jan. 12th, 2019 05:56 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
yulkar8. ДОМ МИХЛА И ХАВЫ ЛУЦКИ
Помнится назад тому пару глав мы перешли на противоположную от нас с Дундиковым сторону. Прямо напротив нашей калитки оказалось современное здание с замечательным шоколадным кафе, построенное на месте "дома Менуха ве-нахала". Оттуда мы повернули налево, к дому Батьи Маков, а затем и к дереву Айзенбергов. На этот раз мы повернем направо. Следующий дом (19) - опять новый. Таблички на нем я не нашла, но на его месте стоял дом Михла и Хавы Луцки. Они не были основателями Реховота, но о них все же стоит рассказать прежде, чем мы сделаем еще десять шагов и окажемся у одного из самых красивых домов в Реховоте - дома Оведа Айзенберга.
Михл и Хава родились под Пинском, приехав в Израиль, поселились сначала в Неве-Цедеке. В 1894 году Михл написал прошение в совет Реховота "Я плотник и большую часть своей работы я делаю в вашем городе, посему прошу разрешить мне преобрести часть земельных участков, принадлежащих г-ну Айзенбергу, который, в свою очередь, готов мне их продать". Совет посовещался и постановил: "разрешить преобрести участок для мастерской и дома, и проживать на нем с семьей, при условии, что дом будет построен из дерева, без каменного фундамента, о чем проситель даст письменную расписку". Михл, которого жители окрестили именем Михл СтОляр, построил себе деревянный дом и деревянную же столярную мастерскую. Были у семьи две коровы, которых дочери гоняли каждое утро к колодцу (тому что в банке Леуми, да). Во дворе стояла печка, в которой пекли хлеб.
Михл делал все возможные столярные и плотницкие работы. Практически все крыши в домах основателей города - его производства. У турецких властей был такой закон, смысл которого - сколько слышу, все не могу уяснить. Но звучал он примерно так: пока у дома нет крыши - это не жилой дом, тем самым он не нарушает запрета на строительство жилых домов. С другой стороны, когда у дома уже есть законченная крыша - его нельзя сносить. Короче, происходило все так: Михл СтОляр собирал всю крышу у себя на участке, грузил на телегу и с наступлением темноты подъезжал к очередному дому, около которого его уже ожидали все жители поселения. Под покровом ночи совместными усилиями крышу устанавливали и к утру дом уже был в том виде, в котором его нельзя сносить.
Еще более строгие законы касались общественных зданий, так что балконы, чердаки, каркасы и прочие части для школы, миквы, Народного дома - привозились ровно так же - ночью на телеге, предварительно собранные на земле, во дворе у Михла. В его мастерской работало обычно еще несколько рабочих, которых, как говорят, жена Хава поила и кормила как родных.
Когда же строительство приостанавливалось, в основном потому, что турки ужесточали контроль, у Михла высвобождалось время для столярных работ. Писатель Моше Смилянский в своей книге "Семья Земли" вспоминает какие-то необыкновенные стол и скамейку (знать бы где они теперь). Но зато можно полюбоваться на созданный им Синагогальный Ковчег в Большой Реховотской синагоге
(фото: Йоэль Пикслер, 2015)
Умер Михл Луцки в июле 1915 года в возрасте 51 года. На могиле его написано "человек наслаждается трудом рук своих". После смерти мужа, Хава, с двумя из восьми детей (18 и 12 лет) открыла продуктовую лавку, ту самую, в которую взбирались внуки Иосефзонов (если вы еще следите). По окончании первой мировой войны, когда еврейское население сильно выросло, Хава сдавала комнаты рабочим и организовала общество "Ночлег" для приема гостей города. Но больше всего жителям она запомнилась тем, что анонимно дарила подарки беднякам и кормила обедами голодных.
Умерла она в возрасте 99 лет и похоронена рядом с мужем, а ее именем названа одна из улиц города.
Ну все, теперь отступать некуда. Следующим домом будет дом - 21 - дом Оведа Айзенберга.
Помнится назад тому пару глав мы перешли на противоположную от нас с Дундиковым сторону. Прямо напротив нашей калитки оказалось современное здание с замечательным шоколадным кафе, построенное на месте "дома Менуха ве-нахала". Оттуда мы повернули налево, к дому Батьи Маков, а затем и к дереву Айзенбергов. На этот раз мы повернем направо. Следующий дом (19) - опять новый. Таблички на нем я не нашла, но на его месте стоял дом Михла и Хавы Луцки. Они не были основателями Реховота, но о них все же стоит рассказать прежде, чем мы сделаем еще десять шагов и окажемся у одного из самых красивых домов в Реховоте - дома Оведа Айзенберга.
Михл и Хава родились под Пинском, приехав в Израиль, поселились сначала в Неве-Цедеке. В 1894 году Михл написал прошение в совет Реховота "Я плотник и большую часть своей работы я делаю в вашем городе, посему прошу разрешить мне преобрести часть земельных участков, принадлежащих г-ну Айзенбергу, который, в свою очередь, готов мне их продать". Совет посовещался и постановил: "разрешить преобрести участок для мастерской и дома, и проживать на нем с семьей, при условии, что дом будет построен из дерева, без каменного фундамента, о чем проситель даст письменную расписку". Михл, которого жители окрестили именем Михл СтОляр, построил себе деревянный дом и деревянную же столярную мастерскую. Были у семьи две коровы, которых дочери гоняли каждое утро к колодцу (тому что в банке Леуми, да). Во дворе стояла печка, в которой пекли хлеб.
Михл делал все возможные столярные и плотницкие работы. Практически все крыши в домах основателей города - его производства. У турецких властей был такой закон, смысл которого - сколько слышу, все не могу уяснить. Но звучал он примерно так: пока у дома нет крыши - это не жилой дом, тем самым он не нарушает запрета на строительство жилых домов. С другой стороны, когда у дома уже есть законченная крыша - его нельзя сносить. Короче, происходило все так: Михл СтОляр собирал всю крышу у себя на участке, грузил на телегу и с наступлением темноты подъезжал к очередному дому, около которого его уже ожидали все жители поселения. Под покровом ночи совместными усилиями крышу устанавливали и к утру дом уже был в том виде, в котором его нельзя сносить.
Еще более строгие законы касались общественных зданий, так что балконы, чердаки, каркасы и прочие части для школы, миквы, Народного дома - привозились ровно так же - ночью на телеге, предварительно собранные на земле, во дворе у Михла. В его мастерской работало обычно еще несколько рабочих, которых, как говорят, жена Хава поила и кормила как родных.
Когда же строительство приостанавливалось, в основном потому, что турки ужесточали контроль, у Михла высвобождалось время для столярных работ. Писатель Моше Смилянский в своей книге "Семья Земли" вспоминает какие-то необыкновенные стол и скамейку (знать бы где они теперь). Но зато можно полюбоваться на созданный им Синагогальный Ковчег в Большой Реховотской синагоге
(фото: Йоэль Пикслер, 2015)
Умер Михл Луцки в июле 1915 года в возрасте 51 года. На могиле его написано "человек наслаждается трудом рук своих". После смерти мужа, Хава, с двумя из восьми детей (18 и 12 лет) открыла продуктовую лавку, ту самую, в которую взбирались внуки Иосефзонов (если вы еще следите). По окончании первой мировой войны, когда еврейское население сильно выросло, Хава сдавала комнаты рабочим и организовала общество "Ночлег" для приема гостей города. Но больше всего жителям она запомнилась тем, что анонимно дарила подарки беднякам и кормила обедами голодных.
Умерла она в возрасте 99 лет и похоронена рядом с мужем, а ее именем названа одна из улиц города.
Ну все, теперь отступать некуда. Следующим домом будет дом - 21 - дом Оведа Айзенберга.