Лытдыбр

Сдали нашу девочку в пункт приема стеклотары зелененьких девочек. До двух ночи она страдала, кушала снотворные таблетки, ходила то попить, то пописать, обильно орошая мою нервную почву. Потом, вроде, мы спали. В три часа ночи громким топотом по Смусю нас разбудила крыса. Смусь замахал на нее ногами и она спрыгнула и пристроилась под кроватью, в изголовьи. Смусь сказал, что не хочет спать с крысой, я оценила этот порыв верности и перетащила постель в салон. Крысе же мы оставили кусок сыра в мышеловке и забаррикадировали дверь. Еше пару часов мы лежали, нервно прислушиваясь. Потом декретно постановили некоторый сомнительный звук "бумом" захлопывающейся мышеловки и задремали на оставшийся час. Утром, что приятно, крыса не ломилась в дверь с воплем "Куда вы дели сыр, я его ищу всю ночь!", а послушно ждала нас в мышеловке. Девочке мы решили всего этого не рассказывать, чтобы случайно не подорвать оборонную мощь нашей родины, но она сама спросила, что это за репетицию побудки мы устроили в три часа ночи. Пришлось сознаться. Смелая призывница только громко визжала и почти не падала в обморок. Мы доехали, выпустили девочку с бойфрендом и вещмешком и поехали искать парковку. Мы нашли ее в соседнем городе и славно прогулялись оттуда трусцой по 35-и градусной прохладце, под девочкины вопли из мобильника "сейчас уедет мой автобус". Но он не уехал ни тогда, ни через час... Но через два таки уехал.
"Мирочку все девочки обнимали, а она плакала" - успокоил добрый Рон по телефону нашу бабушку.


Вот теперь сижу дома, ни девочки ни крысы. Тишина. Заходите, кофе попьем.

Лытдыбр

Сдали нашу девочку в пункт приема стеклотары зелененьких девочек. До двух ночи она страдала, кушала снотворные таблетки, ходила то попить, то пописать, обильно орошая мою нервную почву. Потом, вроде, мы спали. В три часа ночи громким топотом по Смусю нас разбудила крыса. Смусь замахал на нее ногами и она спрыгнула и пристроилась под кроватью, в изголовьи. Смусь сказал, что не хочет спать с крысой, я оценила этот порыв верности и перетащила постель в салон. Крысе же мы оставили кусок сыра в мышеловке и забаррикадировали дверь. Еше пару часов мы лежали, нервно прислушиваясь. Потом декретно постановили некоторый сомнительный звук "бумом" захлопывающейся мышеловки и задремали на оставшийся час. Утром, что приятно, крыса не ломилась в дверь с воплем "Куда вы дели сыр, я его ищу всю ночь!", а послушно ждала нас в мышеловке. Девочке мы решили всего этого не рассказывать, чтобы случайно не подорвать оборонную мощь нашей родины, но она сама спросила, что это за репетицию побудки мы устроили в три часа ночи. Пришлось сознаться. Смелая призывница только громко визжала и почти не падала в обморок. Мы доехали, выпустили девочку с бойфрендом и вещмешком и поехали искать парковку. Мы нашли ее в соседнем городе и славно прогулялись оттуда трусцой по 35-и градусной прохладце, под девочкины вопли из мобильника "сейчас уедет мой автобус". Но он не уехал ни тогда, ни через час... Но через два таки уехал.
"Мирочку все девочки обнимали, а она плакала" - успокоил добрый Рон по телефону нашу бабушку.


Вот теперь сижу дома, ни девочки ни крысы. Тишина. Заходите, кофе попьем.